Одни на миллион
Из цикла «Наши люди»
За то, что Александра и Денис согласились на интервью, позволили назвать их имена и честно рассказали свои истории, мы им несказанно благодарны. Потому что это требует большой смелости и великого сострадания к тем, кого все еще принято считать не больными людьми, а порочными отбросами общества. К алкоголикам и наркоманам. И конечно, к их близким, которые хотят им помочь, но не знают как.
Саша – алкоголичка. Денис – наркоман. Эти страсти называются одним словом – зависимости. Уникальность наших собеседников в том, что они сумели свои зависимости осознать и научились жить, не употребляя. Трезвость распахнула перед ними новые горизонты, вдохновила на создание некоммерческой организации «Вторая жизнь», их целью стало открытие на Камчатке полноценного реабилитационного центра для людей с химическими зависимостями.
Вообще, в плену зависимостей живем мы все. Просто у кого-то они асоциальные и разрушительные, как наркомания, алкоголизм, игромания. А у кого-то вполне вписываются в общественные нормы: сигареты, пара литров пива вечером в пятницу, отношения, дети, карьера, секс, шопинг – имя им легион. Беседуя с Александрой и Денисом, я думала о том, что люди с «мирными» зависимостями крайне редко получают шанс осознанно взглянуть на свою жизнь и превратить ее в нечто по-настоящему красивое. А вот у «конченых» наркоманов и алкоголиков, как ни удивительно, это порой получается блестяще. Но и цену они платят несоизмеримо большую. В их кругу есть выражение: «Все наркоманы перестают употреблять наркотики. Лишь некоторым это удается при жизни». А начинается возрождение с момента, когда человек достигает своего дна – то есть опускается до крайнего предела. Поэтому первый вопрос к собеседникам:
- Как вы оказались на дне, и что там с вами происходило?
Умная, красивая, несчастная (история Александры)
- Как я теперь понимаю, проблема наметилась еще в детстве, росла из моей закомплексованности, из внутреннего восприятия мира. И вылилась в употребление – алкоголя, таблеток, «травки»... Выпивать я стала в компании, лет с 11, с 14 это происходило регулярно, и к 19 я уже понимала, что у меня реальная беда. При этом я почти на «отлично» окончила школу, занималась танцами, спортом, поступила в университет. У меня хорошая, полная семья, никто дома не пил. Друзья, с которыми я когда-то начинала употреблять, повзрослев, стали вести нормальную жизнь – я от них отдалилась. Бросила учебу, решила, что пойду работать. Но работы менялись одна за другой, я прогуливала, все время делала выбор в сторону выпивки, страдала, но ничего не могла с собой поделать. Не могла ответить: что со мной произошло? Почему я, такая целеустремленная, чувствую себя чужой в этом мире и не могу найти свое место?.. Это сейчас я знаю, что была больна. А тогда я чувствовала, что очень несчастна.
В 19 лет меня закодировали. Спустя полгода, уверенная, что если выпью – умру, я все-таки выпила. И все закрутилось как раньше: находила работу, от меня были в восторге, потом терпели, потом переставали терпеть... В 23 года мне повезло, я нашла работу, которая мне очень понравилась. Я с радостью себя реализовывала, но уже через полгода эйфория закончилась. Тогда я вышла замуж. Надеялась – семья станет для меня спасением. Родила дочку. Ей было года два, когда я поняла, что меня снова уносит. Это было страшное время, все мое существование подчинялось тяге к употреблению. Я звонила на работу, врала, что дочка заболела, отводила ее в детский сад, а сама пила. К вечеру, проспавшись, шла за дочкой – приличная, семейная, молодая женщина. Никто и не догадывался, в какому аду я живу. Я скрывала это от мужа, и его вахтовый режим работы мне помогал. Дочке было около 4-х лет, когда у меня случился страшный срыв. На 10 дней я пропала из дома. Никогда не забуду, как плохо мне было, какой стыд меня терзал. Я ненавидела себя и четко понимала: если сейчас ничего не сделаю, то просто умру в канаве. Мне было 28. Я с полной осознанностью обратилась в наш краевой наркологический диспансер, и мне предложили лечь на реабилитацию. Анонимной реабилитации здесь не было, и я не знала, что она где-то есть. Взяла отпуск на работе и согласилась встать на учет, хотя это могло испортить всю мою дальнейшую жизнь. Но без этого было не выжить, не сохранить отношения с дочкой. И не избавиться от зависимости...
Пройдя реабилитацию, я познакомилась с сообществом, куда люди приходят добровольно и умеют оставаться трезвыми, помогая друг другу. Сейчас у меня 4 года и 5 месяцев абсолютной трезвости. Я не курю, не пью, и я счастлива.
Отщепенец (история Дениса)
- До первого класса мое детство было абсолютно безоблачным: первый сын, единственный внук, я купался в любви и ласке. Впервые я столкнулся с несправедливостью в первом классе, и моя детская психика слегка надломилась. У нас была очень старая учительница. А я был левшой. И когда все дети в классе дружно учились читать и считать, меня сажали на заднюю парту и заставляли писать правой рукой. Я искренне не понимал: за что со мной так? Можно, конечно, считать плюсом, что я могу писать обеими руками, но с учительницей за все три начальных класса контакта так и не было. Собственно, и в дальнейшем учеба не заладилась: не люблю, когда мне что-то навязывают, даже для моей пользы. А вот чтение я очень полюбил. Считал книги лучшими друзьями и пропадал в библиотеке. Обычных друзей у меня тоже было много: взрослые, малыши – я со всеми общался, хулиганил, как полагается ребенку. Я узнал улицу с другой стороны. Можно украсть, можно кого-то побить, можно быть хулиганом, и это круто. Мне было 8 лет, когда под моим чутким руководством мы обворовали детский садик: я показал, как можно открыть замок. Вытащили сгущенку, всякую ерунду... Конечно, нас поймали. Мама плакала, но мне было прикольно, обо мне – знали! Я был единственной паршивой овцой с моей фамилией. Все – весьма уважаемые люди, бабушка – ударница социалистического труда, депутат.
Однажды в школу пришел парень, который показал, как нюхать клей. Попробовал из детского невинного любопытства. И в 10 лет узнал, что можно изменять сознание, видеть галлюцинации. Полюбил это не меньше, чем чтение. Тогда же меня увлекли компьютеры. Едва где-то открывался компьютерный зал, я уже был в помощниках, все знал, во всем разбирался. У меня развился талант открывать замки. Я их разбирал, изучал и открывал – даже самые сложные. Так что мама уже не могла запереть меня дома, как она делала иногда, если я нахулиганю.
Токсикоманил я полгода. Мама отвезла меня к психологу, и после разговора с ним всплыло, что я хочу ходить в бассейн. Это меня отвлекло. Но, взрослея, стал общаться с темными личностями. Узнал, кто такие наркоманы, и когда незадолго до армии подружка спросила: «Чего ты хочешь от жизни?», я сказал: «Попробовать все наркотики». В то время казалось, что быть наркоманом круто. Считалось, что ты выделяешься из толпы, знаешь жизнь немного лучше, что ты опытнее, старше.
Первый укол и стал моим первым дном. Это произошло в армии, в котельной, с одним шприцом на двоих. Опытный товарищ укололся и протянул мне: на, мой. А я не знал, как это делать, взял шприц неловко, иголка отлетела и воткнулась в грязный песок, политый соляркой. Товарищ поднял, помыл и уколол меня. И я тут же понял, что это – мое. В армии я был старшим поваром, и у меня водились деньги, причем довольно большие. Я зарабатывал в день миллион рублей. Откладывал – хотел приехать домой богатым человеком. Но когда начал колоться, деньги улетели очень быстро.
После армии я сильно пил. Утро начиналось со стакана водки. Толком не работал. Вспоминал о наркотиках, но найти их на Камчатке не мог. Через три года такой жизни решил жениться. Мне надо было зацепиться – я чувствовал, что семья будет меня стимулировать, появится желание жить, найти какие-то цели. Так и получилось. Родилась дочь, в которой я не чаял души. Стал активно заниматься строительством, получалось неплохо. Заработал имя, появилась своя маленькая бригада. Я не пил. Но наркоман во мне требовал свою долю жизни, и я покуривал. «Травка» заметно истощала мой бюджет, мне это не нравилось. А однажды, перебрав, я не смог позаботиться о своей 3-летней дочери. Она просила кушать и пить, а я сидел, «убитый», и не мог пошевелиться. Мне было так стыдно! Этот стресс помог мне бросить курить.
Вскоре пришлось завязать со стройкой, потому что там обнаружился человек, предложивший мне героин. Мы про него только в кино слышали! Укололись пару раз, и я понял, что наркоман во мне берет верх. И тогда за один день я нашел другую работу, чтобы не встречаться с искушением. Не пил, не курил, не кололся. До тех пор, пока жена не улетела в отпуск. Как только я узнал, что неподалеку есть первитин – наркотик, о котором слышал еще в армии, я как ищейка стал его искать. А попробовав, понял, что серьезно влип. Я понимал, что потеряю все, но научился его синтезировать и стал активно употреблять. Думал, сойду с ума, но спустя полгода, полностью истощенный эмоционально, я вернулся к трезвой жизни. Ненадолго. До того момента, как от скуки не попробовал с товарищем китайский синтетический наркотик. Он захлопнул меня – и я понял, что с него не соскочу.
Я плакал и молил Бога уберечь меня от этого, но доступ к наркотику был неограниченный. И снова я подвел дочь. В ее день рождения на 3 дня пропал из дома, хотя она очень ждала меня, звонила, плакала... Чтобы найти хоть какой-то выход, я снова начал синтезировать первитин, пребывая в иллюзии, что его употребление я с грехом пополам могу контролировать. Жена сказала маме, та сказала на работе, меня уволили. Но все они на тот момент просто мешали мне употреблять, и когда я развелся и остался без работы, я отпустил себя «в свободное плавание».
Конечно, мама хотела мне помочь. Сначала мы пришли к «психологу», но оказалось, что просто церковь набирает резидентов строить храмы. Потом обратились в наркологию, но там ничего не предложили, кроме детоксикации: отделения реабилитации еще не было. Обратиться было не к кому.
Все мои интересы свелись к употреблению. У меня не было денег, и когда действие наркотика кончалось, я вынужден был воровать картошку с огородов, чтобы не умереть с голода. Весил я не больше 50 кг. И паспорт, и права давно потерял, мои попытки найти работу долго оставались безуспешными. А когда это чудо все-таки произошло, я решил, что практически счастлив: у меня есть деньги, есть работа, есть наркотик. Я даже стал качаться, чтобы не выглядеть как дрыщ.
И посреди этого «благоденствия» моего товарища по употреблению суд отправил в наркологию. Я ждал, когда он вернется, но он не возвращался. А через два месяца стал говорить про каких-то анонимных друзей, 12-шаговой программе, что можно жить счастливо, не употребляя. Я почувствовал зависть: как так? Я точно знаю, что бросить этот наркотик – невозможно. Вот возьму и поеду к нему, покажу шприц, и мы уколемся. Но я увидел, как он изменился: набрал вес, стал говорить здравые вещи, глаза – светятся. И во мне зажглось любопытство. Я пришел в это сообщество. Вошел в комнату и увидел счастливых ребят и – огромные голубые глаза. Сашины. Решил, что это секта. Так и написал своему товарищу: «Сектант». Но я понимал, что они не врут, и они счастливы, и говорят вещи, которые мне хочется понять: о какой-то чистоте, о каких-то шагах... Меня очень тепло приняли, дали кружку чая. И потом даже отвезли домой. Меня это сильно заинтересовало, я захотел прийти туда еще раз. И, конечно, из-за этих глаз.
В январе будет ровно 3 года, как я не употребляю. Я себя нашел. Сообщество и программа 12 шагов дали мне повзрослеть. Теперь мне есть, что терять. Я прекрасно понимаю, куда вернусь. Этот мир изучен вдоль и поперек, и ничего нового там для меня нет. А вот трезвую жизнь я только начинаю узнавать. У меня появляются вкусы, интересы... И конечно, я – за познание.
«Вещество – мой господин»
- Выходит, вы постоянно вели изнурительную борьбу с собой, а ваши дети были источником стыда и желания избавиться от зависимости. Разве это типично для наркоманов? Для тех, кого лишают родительских прав из-за голодных избитых детей?
Денис:
- Каждый употребляющий отлично понимает, что он делает. У всех наступает такой момент, когда капают слезы – ты не хочешь употреблять, но НЕ употреблять не можешь. Все зависимые осознают, что нет работы, что в комнате нет ничего, и нечего покушать, что они болеют, что дети страдают. Но когда появляется вещество, оно полностью овладевает ими и приходят инстинкты зависимого человека, и приводят в тот мир, где все правила вывернуты на изнанку. Где слабость, доброта, правда – недостатки, изъяны, а единственная цель – употребить. Других целей нет.
Александра:
- Есть истории очень страшные, и такие мамы – не скажу, что не виноваты. Виноваты в том, что не ищут, как избавиться от этого. Просто в определенной стадии уже ничего не можешь поделать, потому что это уже не ты – тобой завладело вещество. Оно сильнее всего. Мне в жизни не было важно ничего. Я сидела дома и все свои деньги тратила на алкоголь и на «травку».
Зависимости – алкоголизм и наркомания – сродни раку: смертность такая же, болезнь прогрессирующая. К тому же – социально опасная. Мы для того сейчас и объединились, чтобы до всех доносить информацию, что – можно с этим бороться, есть путь, бывает, очень асоциальные люди восстанавливаются. Может, мы не самые яркие примеры, но мы такие внутри были порванные – просто по кусочкам себя собирать приходилось.
Сегодня самый большой срок трезвости в нашем сообществе 5 лет. Есть на Камчатке люди, около 9-10 лет трезвые, а в мировом сообществе есть примеры и по 40-50 лет чистоты. Но все-таки текучка большая. Останавливается среди нас один из ста.
Универсальный инструмент
- Эффективным инструментом выздоровления является программа 12 шагов – в настоящее время наиболее успешная по лечению наркомании, алкоголизма и других зависимостей. Программу легко найти в интернете. Но она требует колоссальной внутренней работы. Разве это всем по силам?
Александра:
- Да, программа универсальна. По ней выздоравливают и обжоры, и шопоголики, и даже родственники, которые живут с зависимыми людьми. Любой несчастный, неуверенный в себе человек может практиковать эту программу. Но она – не простой труд, не на пару дней. Например, я пишу ее почти 4,5 года и сейчас выполняю только 7 шаг. Это сосредоточенная, серьезная работа, не все в сообществе готовы ее писать, но все пробуют, кто-то медленнее, кто-то быстрее... Денис вот первый шаг пишет второй раз.
Мы отказались от вещества, но привычка жить потребительской жизнью сидит глубоко. И когда ты перестаешь употреблять (или отказываешься от любой другой зависимости), встает вопрос: а как жить дальше? Шаги помогают твоему духовному росту. Не религиозному, а – личностному. Помогают разобрать все прошлые обиды, научиться различать чувства, узнать самого себя. Моей мечтой было не просто прекратить употребление, а стать гармоничной, счастливой, свободной личностью, и любить эту жизнь. Это, оказывается, непросто – и я учусь каждый день.
Границы условные – я с тобой
- Выздоравливающим зависимым рекомендовано воздерживаться от новых отношений, поскольку они могут спровоцировать срыв. Как же вы решились довериться друг другу?
Александра:
- Мы присматривались 9 месяцев. Хотя на самом деле все было ясно уже с первого взгляда. Но – нельзя же! И мы честно придерживались линии «друзей».
Денис:
- Переполох был и с Сашиной, и с моей стороны. Мы прекрасно поняли, что влипли по-настоящему, и я этих чувств испугался. Боязнь быть преданным, боязнь причинить боль... мы не спешили. Но часто были вместе, нам было интересно вдвоем, мы жили активной общественной жизнью. Периодически звонили наставникам, которые говорили: «Да вы что?! Такая ответственность! Ставьте границы!». Но в один прекрасный день я отправил Саше песню Земфиры «Границы условные...». Через месяц мы стали жить вместе. Это случилось. И началась наша совместная, интересная, насыщенная жизнь. Дома мы просто не находились, все время что-то организовывали, кого-то встречали, к чему-то готовились, что-то учили, куда-то ездили... и так уже два с половиной года.
Кто, если не мы?
- Вы решились на огромный труд: создали общественную организацию и работаете над открытием на Камчатке полноценного реабилитационного центра. Расскажите об этом проекте.
Александра:
- Мы верим, что пара может создать не только семью, но и нечто большее, полезное обществу. И мы активно занимаемся открытием реабилитационного центра здесь, на Камчатке. Год назад мы открыли организацию – НКО «Вторая жизнь», получили субсидию краевого правительства, у нас заработала горячая линия по вопросам зависимостей (тел. 330-360), сейчас хотим организовать консультационный кабинет. Проект центра реабилитации для алкоголиков и наркоманов уже готов. Я летала в Москву, жила в таком частном центре, изучала все изнутри, получила сертификат консультанта по химической зависимости. Как правило, руководителями всех подобных центров, что в России, что в мире, становятся зависимые люди, которые сами это прошли. Лучше нас никто не настроит и не организует процесс реабилитации. А медицинскую часть возьмут на себя врачи – мы уже получили согласие специалистов. У нас есть дом, мы готовы его отдать под этот центр, были бы финансы. Мы пишем проект на президентский грант, ищем меценатов. Руки опускать нельзя. Москва не сразу строилась. Главное, что Камчатке этот центр – нужен, потому что ничего подобного у нас нет. Он даст возможность анонимно получать полный комплекс реабилитации, на который требуется год. Человек будет закреплен в трезвости. По статистике, после эффективной реабилитации 95 процентов людей остаются трезвыми. Вот этому делу мы посвящаем сегодня нашу жизнь.
Беседовала Эмма КИНАС, РАИ «КАМЧАТКА-ИНФОРМ»
Фото из личного архива Александры и Дениса
9 декабря 2016 г.
Гуру физкультуры Всея Камчатки Леониду Копаневу - 90
До сих пор мы встречаемся на футболе и, глядя на него, я всегда невольно задаюсь вопросом: «Где же этот предел человеческих возможностей, и в чём секрет небывалой бодрости, фантастической работоспособности и долголетия этого чудо-богатыря?». Сегодня, 28 июня, почётному физкультурнику Всея Камчатки, футбольному судье республиканской категории, отличнику физической культуры и спорта Леониду Васильевичу Копаневу исполняется 90 лет!
Он родился 28 июня 1933 года недалеко от кожевенного комбината имени III Коминтерна в деревне, что располагалась в пригороде Кирова (город Вятка до 1934 года). С детства мечтал быть моряком, поэтому и попал на Камчатку. Но судьба в корне изменила всю его жизнь, придав ей спортивный привкус, спортивный азарт, спортивную стойкость и спортивное долголетие. Каждое утро он привычно начинает с зарядки, дыхательной гимнастики и веры в добрые новости очередного дня своей жизни.
Один из патриархов камчатского спорта и сейчас продолжает трудиться во благо развития физкультуры в Петропавловске-Камчатском, имея за плечами 66 лет трудового стажа. И это не предел… Он воспитал и продолжает воспитывать поколения здоровой и физически крепкой молодёжи. Строгий, но справедливый физрук с богатым жизненным опытом, горячо любящий своё педагогическое ремесло. Словно о таких, как Леонид Васильевич, однажды и написал Александр Блок: «И вечный бой! Покой нам только снится...».
Историк по образованию, окончив в середине 60-х камчатский филиал Хабаровского педагогического института, он работал в профессии всего один год. И снова вернулся в спорт, но уже как педагог, занимаясь подготовкой молодёжи в среднем и высшем мореходном училище, далее в Рыбопромышленном, а ныне в Политехническом техникуме. Он успел принести немало пользы, трудясь на посту председателя Горспорткомитета, 25 лет успешно возглавлял Федерацию футбола Камчатки, внеся огромный вклад в развитие взрослого и детского футбола в регионе.
Камчатский гуру физкультуры привил любовь к занятиям спортом тысячам своих воспитанников, которые успешно выступали на городских, областных, краевых, зональных и республиканских соревнованиях по многим видам спорта. Сегодня Леонид Копанев носит гордое звание «Ветеран спорта России». Но своим главным достижением в жизни считает родную семью. А теперь, что такое дожить до 90 лет семейному человеку по «системе Копанева»: это две дочери, один внук, три внучки, одна правнучка, два правнука, а также зяти и невестки. Впрочем, обо всём по порядку расскажет сам юбиляр.
-Леонид Васильевич, как судьба привела вас на Камчатку?
- Я с детства мечтал быть моряком. Как сейчас помню, мне мама сшила белый китель с якорями и пуговицами, с нашивками, и я всегда в нём гарцевал перед гостями, когда они собирались у нас на какие-то праздники. Повзрослев, я тоже мечтал о море, пытался петь морские песни, такие как «Раскинулось море широко», подражая Утёсову и так далее. С детства как-то засела у меня в голове мысль о море, хотя моря я не видел. После окончания семилетки в школе рабочей молодёжи я продолжал трудиться на родном кожевенном комбинате, параллельно занимаясь футболом, хоккеем с мячом и лыжными гонками. Подавал заявки на поступление в мореходные училища городов нашей страны, но, по разным причинам, получал отказы. А мой путь на Камчатку начался с города Херсона, куда в мореходку приехал представитель Министерства рыбного хозяйства страны по фамилии Абрамович, который набирал курсантов в мореходную школу Петропавловска-Камчатского.
Я с боями сдал вступительные экзамены, и в составе шестидесяти счастливчиков отправился в Москву, откуда на поезде добирался через весь Советский Союз во Владивосток. Далее на пароходе «Сибирь» через ещё шесть суток морского путешествия я попал на Камчатку. Город нас встретил непогодой, слякотью и первая мысль, которая тогда у меня возникла: «Куда я попал?». Здесь мои первые морские университеты начались с изучения такелажа на бригантине «Штурман» и первого морского похода в залив Корфа, чтобы «оморячиваться». С тех пор и никогда я не болел морской болезнью. Отучившись три года, я получил специальность - механик третьего разряда, штурман малого плавания.
-В какой момент окончательно поняли, что связали свою жизнь с физкультурой и спортом?
- Это пришло со временем. Я мечтал получить высшее образование по своей специальности. Но мореходная школа не давала аттестата о среднем образовании. И мне пришлось доучиваться в школе рабочей молодёжи. Поэтому в море ходить я пока не мог, но продолжал работать матросом на стоящем в порту Петропавловска «Штурмане». А в мореходной школе я проявил себя как спортсмен, как общественник, и мне предложили должность работника в городском комитете комсомола. Там кроме основных обязанностей у меня был и спорт, и художественная самодеятельность. Даже участвовал в сценической постановке драмы Лермонтова «Маскарад». Какая у нас была самодеятельность, какие были вечера! Какие девчонки приходили! Кстати, билеты на танцы и спектакли выдавались только лучшим курсантам. Ну, а за родную мореходку я бегал на лыжах, играл в футбол и в хоккей с мячом. Когда окончил ШРМ, то задал себе вопрос: «Что делать дальше?» Мою мечту быть моряком пересилило желание работать с ребятами, заниматься спортом и общественной работой. И мне предложили должность заведующего оборонно-спортивным отделом Обкома комсомола.
-Руководящая спортивная работа всегда приносила удовлетворение?
- Всё зависело от обстоятельств и от ситуаций. В оборонно-спортивном отделе я занимался в основном снабжением районов спортивным инвентарём, участвовал в организации спортивных массовых мероприятий. Но бумажная часть этой работы мне настолько надоела, что я с удовольствием принял предложение Гриши Вайнеса, который тогда был председателем городского спорткомитета. Он так хотел сбежать с этой должности, что сказал: «Васильевич, давай займи моё место!» И что-то меня подвигло на это. Всё лучше, чем сидеть перебирать бумаги и ездить по разным торговым организациям. И я пошёл работать председателем городского комитета физкультуры и спорта. И с какими людьми я тут работал! За туризм у меня отвечал Владимир Иванович Семёнов (с 1990 года - Почётный житель Петропавловска-Камчатского), Кожемякин отвечал за школьный спорт и так далее. Все были общественники и работали на совесть! И вот я без всякого официального штата работников у себя в комитете организовывал «Эстафету мира», те же соревнования по лёгкой атлетике для школьников на сопке Любви. Мы всё делали сами - всё таскали на своём горбу, флаги, плакаты, украшения, сами занимались разметкой. Ведь тогда как такового стадиона в городе ещё не было. Зимой проводили соревнования на Култучном озере, там же проходила церемония награждения. Вот так началась моя активная спортивная общественная работа.
-Наверняка футбол и хоккей занимают отдельное почётное место в вашей биографии?
- Футболом я начал заниматься ещё в Кирове. На Камчатке уже играл и в хоккей, и в футбол за мореходку, за команду ДСО «Пищевик». Первую хоккейную площадку, помню, мы залили в центре за техникумом возле кочегарки на месте волейбольной площадки. Сами трамбовали снег, таскали воду из кочегарки для заливки льда. Сами сварили ворота, играли шесть на шесть в хоккей с мячом длиннющими клюшками. И это были первые хоккейные матчи на Камчатке. Вообще я всегда совмещал работу и увлечения. В начале шестидесятых мне предложили должность председателя областного спорткомитета. Я в это же время как раз начинал судить матчи первенства СССР класса Б. Зная, что мне опять предстоит заниматься бумажной волокитой, я хотел отказаться. Хоть я партийный, но всё же попросил дать время мне подумать. Думаю до сих пор... Тогда, кстати, предложил руководству Камчатской области вместо себя кандидатуру Юрия Ронжина, который уже имел опыт работы в городском спорткомитете. И меня услышали. Так я ушёл от этого предложения. После окончания института я год преподавал историю. Но освободилась должность преподавателя физвоспитания в камчатском мореходном училище, куда меня позвали работать, и где я трудился почти тридцать лет.
-Есть ли отличие в отношении местных властей к развитию спорта на Камчатке в советские времена и сейчас? Кто более эффективен?
- Конечно, более эффективной была работа советских партийных организаций. Правда, и там были казусы. Например, помню, мне рассказывали анекдот про одного чиновника, который при подготовке региональных сборных команд к зональному первенству перепутал хоккеистов с лыжниками. Но это говорит об интеллекте отдельно взятого человека. А вообще отношение людей в руководстве регионом было ответственным, и они серьёзно занимались вопросами развития спорта на Камчатке. Что вы хотели, если у нас вопросами развития футбола занимались даже на заседании бюро обкома партии. Вот они реально этим занимались и реально помогали. И это была система, где всегда строго спрашивали с руководителей профильных организаций за развитие того или иного вида спорта. Они этим интересовались. Когда строили в 1959 году наш первый стадион в центре города, там к восьми утра регулярно на выездные совещания собирались все партийные боссы. И это при том, что стройка стадиона была народной, ими на месте решались вопросы о помощи в поставке стройматериалов. Я тебе честно говорю, если бы не партия, то тогда бы мы ничего из спортивных объектов не построили.
-Я слышал очень много добрых слов от наших старожилов о первом секретаре Камчатского областного комитета КПСС Дмитрии Ивановиче Качине. Он очень много сделал, в том числе, и для развития камчатского спорта. Вы согласны?
- Дмитрий Иванович отличный человек и руководитель был отличный. Он много никогда не говорил, он много делал. Во многом велика его заслуга и в формировании в начале 70-х нашей футбольной команды «Вулкан». Я как раз в те годы судил первенство Союза в классе Б, а потом в А. Помню до отказа набитый наш домашний стадион, как люди стремились попасть на него в эпоху взлёта «Вулкана», становившегося призёром зональных соревнований и шедшего на повышение ещё до победы в Кубке РСФСР 1973 года. Атмосфера на стадионе у нас царила необыкновенная. И вот сейчас я вновь это почувствовал, когда начались игры молодых камчатских футболистов в ЮФЛ, я захожу в раздевалку и ощущаю атмосферу игр того первенства Союза. Единственное, чего не чувствую, так это запаха травы, потому что она у нас на газоне теперь искусственная.
-Чем вам особенно запомнился камчатский спорт советской эпохи?
- Тогда действительно был всенародный интерес к спорту и особенно к футболу. Помню, лежу в Сочи на пляже, ко мне подходит какой-то человек в кепке и спрашивает, мол, Леонид Васильевич, как там наши на Камчатке сыграли. Я-то примерно был в курсе, мне сообщали. Вот это было единение людей вокруг спорта! То же самое происходило на волейбольных матчах «Домостроителя». Трибуны всегда были битком. А сейчас пришли печальные в этом плане времена. Каждый сидит в своей норе и думает только о деньгах.
-Современная спортивная молодёжь отличается от поколения физкультурников вашей молодости?
- Как небо и земля. Хотя условия тренировок, экипировка спортсменов сейчас несравнимо высока в отличие от нашей эпохой. Наше поколение - это дети войны, многие были обездоленные, потерявшие родителей. Мы сами себе подшивали бутсы, сами клепали шипы, подгоняли простые ботинки под лыжный вариант и так далее. Сейчас всё это есть в большом количестве в продаже. И это хорошо. Но современные юноши не хотят этим заниматься. Современный студент, как правило, кроме зарабатывания денег больше ни о чём не думает. Образование и физвоспитание для него как побочный эффект. И это всё идёт из воспитания в семье, в детском саду и в школе. Вот вам пример, сейчас ввели даже в детских садах должность руководителя физвоспитания. Но толку нет. Ко мне всё больше теперь на занятия приходят парни и девчонки, которые не умеют ни ходить, ни прыгать, а уж о работе с мячом я промолчу. Фактически всё изучаем с чистого листа. Если раньше у меня на отделении был максимум 1-2 студента, освобождённых от занятий физкультурой, то сейчас таких по 5-7 человек. Мы к чему и куда идём такими темпами? Во времена СССР был культ спорта и здоровья. Занимались с утра до вечера, готовили школьные команды на уровне города и области, проводились школьные спартакиады.
-Чего не хватает сегодня для полноценного развития физической культуры и спорта на Камчатке?
- Спортивного воспитания в семье не хватает. Чтобы это было массовым явлением. Массовой должна быть и тяга к получению знаний и образования. Учить не хочешь, предмет знать не хочешь - получи двойку, иди, учи и исправляй материал. Вот пример с моим правнуком, он учится в пятом классе. Жена внука была на собрании сына и классный руководитель ей рассказала, что заниматься теперь просто невозможно. Приходит бабушка, дедушка, отец, мать и за горло берут: «А чего вы поставили ребёнку двойку?». В нашу бытность такое мы и представить не могли. Проштрафился, получил подзатыльник и помалкивал, занимался исправлением «неуда». А сейчас провинившиеся взяли за привычку качать свои права... Права теперь без ограничений имеет и ребёнок, и родитель, а вот с обязанностями какая-то проблема!
-Физкультурник Копанев вчера и сегодня. В чём основные отличия? Зарядку делаете?
- Конечно, есть отличия. Сейчас я уже на своём примере не могу показать ученикам то, что мог показать в былые годы. Но зарядку делаю каждый день. Ну, с пацанами пытаюсь дёргаться, но как дёргаться, если палец вывернут в другую сторону. Долгие годы, тем более, сейчас, согнуть его не могу. Это всё физкультура, так сказать... А так, дыхательной гимнастикой я каждое утро занимаюсь, отжимаюсь. А на даче полдня на четвереньках поползаю на грядке, тоже своего рода физкультура.
-Футбольный судья Копанев, какой он?
- Я ни разу не взял мзду за всю свою судейскую карьеру. А предложения на первенстве Советского Союза были и не раз. Приходилось иногда брать игру под жёсткий контроль. Я уже не помню, какой это был год, матч в Благовещенске. Играла местная команда против «СКА-Хабаровск». Игра была очень тяжёлая, стык на стыке, столкновение за столкновением. Я провёл на свистках весь первый тайм. В перерыве вызываю к себе главных зачинщиков конфликтов в первом тайме и говорю: «Ребята, прекращайте! Зачем превращаете игру в бойню? Пока держал игру на свистках, но теперь буду выгонять с поля!». А там полные трибуны, народ болеет, все орут, очень сложно судить было. Но игру удалось обуздать. Я и сейчас иногда выхожу судить на поле, но, как и прежде, я не позволяю игрокам грубить, нарушать правила и не плавлю игру, превращая футбол в бойню. Вообще, судья на поле всегда как будто находится между Сциллой и Харибдой. Но эта работа мне до сих пор нравится.
-Я буду прав, сказав, что ваша семья - это ваш тыл, а ваша супруга была не просто женой, а надёжной опорой и соратником?
- Я всю свою сознательную жизнь провёл на хоккейной площадке и футбольном поле, на судейских семинарах, на зональных соревнованиях в разных городах страны - Хабаровск, Благовещенск, Чита и так далее. Бывало, что выезжали с командами надолго, проводил в командировках по полтора месяца. И моя супруга на склоне лет сказала: «Лёня, я подсчитала, что мы с тобой вместе жили где-то половину срока из всех наших прожитых лет». А мы прожили вместе почти 61 год. И всё это спорт, футбол и хоккей! Конечно, ей тяжело было со мной. Каждую весну сборы - то Владивосток, то Фергана, то Сочи. С возрастом мне становилось всё труднее. И всегда Анюта ждала меня дома, встречала и поддерживала, как могла. Я перед своей женой преклоняюсь. Больше о ней нужно говорить. Ведь она берегла семью. Она была сирота, она никогда не курила, не брала в руку рюмку, а думала только о детях и обо мне. Я ей благодарен за то, что она мне позволила заниматься тем, что мне интересно. А мне всегда интересно встречаться с людьми. Вот как с тобой сейчас. Я познаю человека, его интересы, и так мы подпитываем жизненной энергией друг друга.
-Откуда черпаете силы для работы, не появляется ли желание уйти на заслуженный отдых?
- Я думаю, что если брошу работать, то быстрее «сыграю в ящик». Исходя из этого, я всё ещё тружусь. А потом, у меня ещё интерес к ребятам есть. Я на каждом уроке им пытаюсь что-то доказывать. Хотя понимаю, что доказывать им что-то сложно и почти невозможно. Но я хочу показать парням и девчатам, что мне небезразлично их физическое состояние. А физкультура и выполнение определённых нормативов должны быть на самом достойном уровне, как в детских садах, так и в школах, техникумах и вузах. Наша молодёжь обязана быть сильной и здоровой! А дорога к здоровью начинается с воспитания в семье.
Беседовал Дмитрий ПЮККЕ, РАИ «КАМЧАТКА-ИНФОРМ»
Фото из личного архива Леонида КОПАНЕВА, Евгения КОРОЛЕВА и Всеволода ГНЕЗДО
28 июня 2023 г.
Алексей Тищенко: «Всё в порядке, но всегда есть над чем работать»
Посетив Камчатку, двукратный Олимпийский чемпион по боксу поделился впечатлениями о полуострове, о развитии бокса в регионе, олимпийском триумфе в Афинах и Пекине.
Уроженец Омска начал своё путешествие в мир бокса с 1993 года в Рубцовске, где делал свои первые шаги, изучая азбуку популярного в мире вида единоборств под руководством своего отца. А ровно через 10 лет он выиграл свой первый чемпионат страны. Так начался путь к большим победам Заслуженного мастера спорта России, двукратного Олимпийского чемпиона (2004, 2008 года), чемпиона мира и Европы Алексея Тищенко.
В российских СМИ его однажды назвали «золотым мальчиком российского бокса». И это не случайно. После победы на чемпионате Европы 2006 года Алексей Тищенко вошёл в число бойцов, которые являются обладателями неофициального «Большого шлема» в любительском боксе. Ранее это удалось лишь десяти боксёрам, которые побеждали на Олимпийских играх, на чемпионате мира и на чемпионате Европы.
После завершения спортивной карьеры Тищенко не расстался с боксом. С 2016 года в Омске он возглавил названный в его честь Центр спортивной подготовки. Кроме того, Алексей Викторович посещает российские регионы, проводит открытые тренировки и мастер-классы для молодых боксёров. В конце февраля по приглашению Камчатской Федерации бокса Тищенко вместе с чемпионом мира Андреем Гоголевым посетили полуостров, где двукратый олимпионик побеседовал с корреспондентом «Камчатка-Информ»:
Алексей, какая олимпийская победа стала самой запоминающейся и самой трудной – в Афинах в 2004 или в Пекине в 2008 году?
- Каждая победа по-своему трудная и приятная. Сложно выделить какую-то одну. Первый раз когда выигрываешь Олимпиаду – это новые ощущения, новые эмоции. Первая победа в Афинах у меня была в достаточно раннем возрасте, я стал самым молодым Олимпийским чемпионом в истории советского и российского бокса. По этому показателю обошёл на три месяца Вячеслава Лемешева и это была моя первая крупная победа во взрослом боксе. Тогда были незабываемые и яркие эмоции, потому что этот турнир для меня складывался очень сложно. Когда через четыре года вновь выиграл Олимпиаду тоже было сложно, но как-то более понятно, более уверенно и не так напряжённо в ринге. Но эмоционально вторая Олимпиада далась намного сложнее, когда понимаешь к чему ты идёшь и что можешь потерять. Один раз побывав в этой шкуре настроиться чисто психологически и эмоционально намного сложнее.
Есть ли трудности в поиске мотивации когда защищаешь титул Олимпийского чемпиона?
- Меньше мотивации, наверное, нет. Просто все остальные соперники на тебя как-то персонально настраиваются иначе: следят, изучают, анализируют. Они выходят против тебя на ринг по-особенному заряженными. Вот в этом и есть определённые сложности, которые ты должен преодолеть с ещё большей мотивацией на успех, чем у соперников. А она здесь только в одном – защитить титул всегда сложнее и ты обязан остаться на занятой вершине.
Возникает желание поделиться накопленным опытом с молодёжью и с головой окунуться в тренерскую работу?
- Активную тренерскую деятельность не веду. Больше себя вижу до сих пор в роли функционера и организатора процессов. В Омске проходят соревнования моего имени, проведением которых я занимаюсь. Да и в Омской Федерации бокса один из руководящих постов занимаю, где стараемся развивать наш любимый вид спорта. Так что без работы не остаюсь. Прямой тренерской работой не занимаюсь, но часто провожу для ребят открытые тренировки в разных регионах страны, в беседах делюсь опытом из личной спортивной биографии. Был у меня небольшой тренерский опыт, когда по приглашению ездил в Китай, где работал с профессиональными боксёрами. В общем, иногда во мне тренер просыпается, но ненадолго.
Почему не продолжили карьеру на профессиональном ринге?
- Ну… так сложилась судьба. Были предложения перейти в профи ещё когда я активно боксировал и было уже олимпийское золото. Но меня тогда интересовали выступления за Россию на всех уровнях в составе сборной страны. А потом уже тема профессиональной карьеры на ринге не интересовала. Один выставочный четырёхраундовый бой против боксёра из Венесуэлы провёл и всё. Чего хотел достичь в любительском боксе – я достиг. Этого достаточно. Теперь масса других дел.
Периодически бываете в разных регионах страны и можете сравнить уровень спортсменов и уровень работы местных федераций. Какое первое впечатление оставляет развитие камчатского бокса?
- Всё в порядке, но всегда есть над чем работать. Видно, что есть желание трудиться и развиваться у ребят и тренеров, есть вектор направления работы у руководства Федерации. Я так понимаю, что отдалённость Камчатки и сложности выездов боксёров на турниры по России мешают развиваться боксу на Камчатке. Без частой турнирной практики на всероссийском уровне трудно развиваться боксу в отдельно взятом регионе. Поэтому есть много вопросов к технике и тактике ведения боя. Но, я думаю, что всё поправимо. Главное, чтобы стремление и желание у самих спортсменов было. Знаю, что даже в таких обстоятельствах, хоть и с трудом, но здесь готовят хороших боксёров, готовят мастеров спорта.
Вот уже год мы живём без международных турниров. В современных условиях, когда российскому спорту западный мир устроил блокаду, как сохранить на плаву отечественный бокс?
- Наверное, тут выход пока один - соревноваться в привычном турнирном режиме внутри страны. Чаще встречаться с белорусскими боксёрами. И всё же нужно стараться выезжать в другие страны с учётом того, что при Умаре Кремлёве на посту президента Международной федерации любительского бокса мы имеем допуск к международным турнирам. Вот, недавно наши мужская и женская сборные успешно выступили на международном турнире в Марокко под своим флагом и гимном. И совсем скоро наши девушки отправятся на чемпионат мира в Дели, а мужчины в мае поедут на чемпионат мира в Ташкент. Знаю, что из-за этого некоторые страны планируют отказаться от участия в мировых чемпионатах, но это не должно быть нашей проблемой.
Какое впечатление у Вас оставила Камчатка?
- Лично у меня замечательные впечатления. Мне на Камчатке как-то спокойно и уютно. Очень понравилась и природа, и люди. У вас такое место, которое оставляет желание вернуться сюда ещё раз. А Камчатской Федерации бокса и её воспитанникам пожелаю новых побед. Они движутся в правильном направлении!
Беседовал Дмитрий Пюкке, спортивный обозреватель РАИ «КАМЧАТКА-ИНФОРМ»
Обсуждения новости