«Камчатка подарила самые счастливые моменты жизни»
Из цикла «Наши люди»
На прошлой неделе в Петропавловске состоялась премьера документального фильма «Медведи Камчатки. Начало жизни». Идейным вдохновителем и одним из создателей фильма стал Игорь Петрович Шпиленок. Премьера прошла в рамках социального показа – детство медвежат пока увидели только активные участники природоохранных и социальных проектов Кроноцкого заповедника и некоторые приглашенные гости. Широкая публика сможет познакомиться с картиной летом или осенью – дата начала проката еще неизвестна. С момента выхода кинолента оказалась в центре внимания на зарубежных и российских кинофестивалях и вызвала большой интерес и яркий эмоциональный отклик у зрителей, пожалуй, как и все, что делает Игорь Шпиленок.
Он называет себя послом дикой природы, и своему делу предан с детства. Его миссия – открывать красоту и гармонию природы людям, живущим вдалеке от нее. Его главный инструмент – фотокамера. Миллионам людей в самых разных уголках планеты знакомы фотоистории Игоря Шпиленка. Они очаровывают, волнуют, радуют, умиляют. Они вдохновляют отправиться в путешествие, чтобы увидеть подобные картины вживую...
Но Игорь Петрович не только фотограф, наблюдатель. Он, прежде всего, подвижник заповедного дела. Охрана и сохранение природы – вот ядро всей его деятельности. В заповедной системе России он работал на должностях от рядового инспектора до директора заповедника. В родных краях сумел создать заповедник «Брянский лес». На Камчатке был инспектором Кроноцкого заповедника. А в 2013 году предпринял беспрецедентную фотоэкспедицию, посвященную 100-летию заповедной системы России: в одиночку отправился в 4-летнее путешествие по заповедникам страны от «Брянского леса» до Камчатки и обратно на автомобиле «ГАЗ-33081».
Красота для миллионов
- Игорь Петрович, уверена, что большинству наших читателей не надо вас представлять: многие знакомы с вашими великолепными фотографиями, читают блог в «Живом журнале» и знают о вашей интересной жизни и работе. А как все началось? Откуда такое трепетное отношение к дикой природе?
- Оно родом из детства. Я родился и вырос в лесном поселке. С ранних лет бегал по окрестным лесам, и однажды, в отроческом возрасте, километрах в шести от дома увидел очень красивую поляну, сплошь покрытую подснежниками. Я замер в восхищении, но не менее сильным было и сожаление о том, что эту красоту вижу я один. Подумал: «Как же показать ее бабушке, маме?». И понял – нужен фотоаппарат. Собственно, увлечение фотографией с того и началось – с сожаления, что миллионы людей не видят такой красоты. Начал собирать деньги на фотоаппарат, бабушка мне помогла, и год спустя пришел на то же место уже с фотоаппаратом. Но увидел не цветущие подснежники, а трактора, срубленный лес, перемолотую гусеницами поляну... Это было второе событие, которое сильно повлияло на меня. Я понял, что красота природы уязвима и легко может попасть под гусеницы тракторов. И моей первой большой мечтой стало создание заповедника в Брянской области, где такая красота будет охраняться, и ничто ей не сможет угрожать.
Чтобы не уезжать далеко от леса, я не поехал поступать в столичные вузы, а выбрал Брянский университет. Много прогуливал, конечно, и, окончив учебу, сразу поселился в лесу на кордоне. Жил там несколько лет и фотографировал все, что меня окружало, собирая материалы для создания заповедника.
- А вам это не казалось неподъемным делом?
- Сначала казалось, но чем больше я изучал, как создаются заповедники, тем больше росла уверенность, что все получится. А еще я почувствовал, что идея растворена в воздухе, не я один этого хочу, и есть люди, которые тоже готовы вложить свою энергию в это начинание. Найти их помогли фотовыставки и публикации в областной газете – я написал документальную повесть о том, почему нужен заповедник в брянском лесу. Тогда (шел 1983 год) пресса была устроена довольно просто: в области одна партийная газета и одна комсомольская. Повесть вызвала большой резонанс, и многие приняли ее как руководство к действию, поскольку она была опубликована в партийной прессе. Идея получила поддержку, и в 1987 году был создан заповедник «Брянский лес», а я стал его первым директором.
- И много ли историй, когда энтузиаст основывал заповедник?
- Они есть. У нас в стране меньше – в силу того, что общественность не так развита, а в мире довольно много примеров, когда находится «сумасшедший», или группа «сумасшедших», которые пытаются изменить мир к лучшему. Вообще, любой заповедник или национальный парк возникает там, где кто-то сильно этого хочет. И не обязательно быть профессионалом. Например, я по образованию учитель русского языка и литературы, филолог.
Любовь с первого взгляда
- Десять лет вы возглавляли свое детище, заповедник «Брянский лес», а потом – новые мечты позвали?
- Не новые, а тоже – мечты из детства. Я же хотел фотографировать дикую природу, и заповедник создавался для того, чтобы рядом был нетронутый лес. Заварил кашу, пришлось ее и расхлебывать – в качестве директора заповедника. В российском государстве это очень бюрократическая работа, поэтому, когда я понял, что с заповедником все нормально, что он развивается, что уже заложены традиции, которые помогут ему честно существовать в будущем, я ушел с административной работы в более творческие занятия, стал воплощать свои детские мечты о путешествиях, о фотосъемке.
Сейчас я пишу о своей 4-летней экспедиции по заповедникам книгу и рассказываю в ней, как с детства мечтал о двух противоречивых вещах. Хотелось жить в избушке на берегу лесного озера, знать всех зверей в округе, каждую кочку на болоте и бороться за то, чтобы никто этого не повредил. Не меньше тянуло путешествовать по всей стране. Я рисовал экспедиционные домики на колесах, в которых можно уехать на край света. Так в середине жизни я начал путешествовать и «нечаянно» нашел Камчатку. Фотографировал заповедники, и приехал сюда на две недели, но, попав в Кроноцкий заповедник, понял, что уехать не могу. На следующий год, в 2005-м, устроился работать инспектором в Долину гейзеров. Семья следом переехала в Петропавловск-Камчатский и несколько лет жила здесь. Жена, американка Лора Уильямс, организовала отделение Всемирного фонда дикой природы (WWF). Но у нас же страна устроена своеобразно, и в деятельности Лоры сразу стали искать американский след. А в это время мой сын Тихон начал борьбу за порядок в Южно-Камчатском заказнике (Тихон Шпиленок с 2009 года – директор ФГУ «Кроноцкий государственный заповедник», ушел из жизни 23 декабря 2016 года, ныне его имя носит Южно-Камчатский федеральный заказник – прим. авт.). В заказнике процветало коммерческое браконьерство. А там где деньги, всегда очень жесткие отношения. Не секрет, что любой бизнес такого рода «крышуется», и «крыша» сразу ответила – начали «разбираться», прессинговать Тихона, меня, Лору. Она оказалась самым слабым звеном, поскольку, во-первых, американка, во-вторых, работает в общественной организации. Ну, а поскольку есть места, где ее за ту же работу не прессингуют, а наоборот, благодарят, она вернулась в «Брянский лес» и до сих пор там живет. А мы остались наводить порядок.
Как медведи стали бесстрашными
- Сегодня Южно-Камчатский заказник известен как территория, практически свободная от браконьерства. Как удалось этого добиться?
- Чтобы победить, мы собрали со всех заповедников западной России лучших оперативных работников, специалистов по борьбе с браконьерством. И тайком, под видом туристов, привезли их в заказник. Они понаблюдали, кто чем занимается, договорились о покупке икры, увидели, кто из сотрудников заповедника в участвует в коррупционных схемах, и в один прекрасный день вышли уже как инспекторы заповедника и сумели составить протоколы на всех, кто был в этом бизнесе. За один сезон ухитрились поймать ключевых игроков. Мы работали открыто, с опергруппой всегда был видеооператор. Ловили браконьеров, и в тот же день выходил сюжет на центральных каналах. Потом начинали движение местные структуры, «крышевавшие» браконьеров, но уже было поздно. И сейчас те люди, кто вначале противодействовал, не верил, говорят: «Да, ребята, вы это сделали, Камчатке есть, чем гордиться». В заказнике работают честные, мотивированные люди. Они показали замечательные результаты в первые годы, и теперь браконьеры не могут там высоко поднимать голову. Зато ежегодно несколько тысяч человек приезжают смотреть на медведей Курильского озера.
Это один из немногих случаев в стране, когда на отдельно взятой территории удалось установить настоящий природоохранный порядок. Я знаю буквально два-три таких факта на всю страну, и то, примером там служил Южно-Камчатский заказник.
- Он стал одним из главных брендов Камчатки – и лососем на нерестилище можно любоваться, и медведями, которые не прячутся от людей...
- Да, раньше было невозможно или очень трудно снимать медведей, они все боялись людей, потому что их преследовали. В свой первый приезд я видел, как жители Озерновского гонялись на снегоходах за медведями, только вышедшими из берлоги. Я ужаснулся! Им там совсем негде спрятаться. Весной стланики под снегом, горы открыты, и на современном снегоходе можно любого медведя загнать, чем люди и занимались. Брали только желчь и лапы. Туши бросали, к ним приходили другие медведи и поедали, заражаясь трихинеллёзом. В результате на юге Камчатки оказалась самая высокая зараженность медведей этим инфекционным заболеванием. Сейчас она снижается.
- Есть мнение, что ваши фотоработы сыграли большую роль в том, что жители России стали охотно приезжать на Камчатку, чтобы увидеть ее природу собственными глазами.
- Наверное, часть правды в этом есть, потому что мне нередко пишут: «Вы меня заразили Камчаткой, теперь я изменил всю свою жизнь, каждый год езжу на Камчатку, остальное время зарабатываю деньги, чтобы туда поехать».
- А как Камчатка изменила вас?
- Она заставила меня болеть собою! Сейчас у меня все мысли о Камчатке, все разговоры о ней, вся моя семья так или иначе связана с Камчаткой, и она мне подарила самые счастливые моменты жизни. В конце концов, все мои изданные книги – о Камчатке: «Мои камчатские соседи», «Камчатка, которую люблю», «Курильское озеро», «Долина гейзеров». О родном брянском лесе у меня еще ни одной книги не издано, хотя они написаны. А Камчатка стала меня второй родиной, и вдобавок к тому – музой. Ей принадлежит значительная часть моей жизни.
Дикое место, которому равных нет
- Вы проехали всю огромную Россию – с бескрайними лесами, степями, горами. Неужели нигде Камчатке нет конкурентов по первозданности?
- В России 105 заповедников, 52 национальных парка. Я посмотрел большую часть из них. Но на всю заповедную Россию мне хватило двух лет – год я ехал на восток, год возвращался на запад. Думал, что и на Камчатке проведу год. Но потом решил – нет, нужно два. Камчатка заняла более половины путешествия по времени и дала больше половины результатов. Поэтому, бесспорно, в огромной заповедной системе России камчатские заповедники, а особенно – Кроноцкий, это жемчужины. Ничего равного нет.
Я видел самые яркие национальные парки мира. Более-менее сравниться с Кроноцким заповедником может только Йеллоустонский парк в США, но там среди гейзеров парковки и гостиницы, все подстроено под удобства людей, и ты не чувствуешь себя в дикой природе.
На Камчатке же сохранились те ландшафты, которые были 300 лет назад, когда сюда пришли первые белые люди. Переустроены только Авачинская бухта и ее окрестности, где проживает значительная часть населения. Остальной полуостров – почти без людей и мало трансформирован. И конечно, самое главное богатство Камчатки это дикая природа. Думаю, именно с ней будет тесно связана экономика региона, если не вмешаются строительство гидростанций, добыча полезных ископаемых, то есть, если развитие не пойдет по колониальному типу, когда остается уничтоженная природа и нищие люди, а сливки снимают несколько человек, которые живут далеко от Камчатки. Это будет очень обидно. Потому что потенциал – потрясающий. Во всем мире природа сжимается очень быстро – как хорошо известная шагреневая кожа. На Камчатке пока это не так, и то, что мы видим здесь, нигде не увидишь.
Про Кроноцкий заповедник все время можно говорить в превосходной степени. Где самое большое число действующих вулканов? В Кроноцком. Их там девять! Где охраняется самое большое на планете число медведей на одной территории? В Южно-Камчатском заказнике и в Кроноцком заповеднике: сразу занимаем две первые позиции в мире.
Где на континенте Евразия есть скопления гейзеров? Только на Камчатке, только в Кроноцком заповеднике.
А больше всего меня, как фотографа, восхищает то, что дикая природа здесь испорчена не настолько, чтобы звери боялись человека.
- А вы – не боитесь медведей, когда снимаете их с близкого расстояния?
- Когда я снимаю в заповеднике, дистанцию определяю не я, а медведь. И если он подходит на пять метров, приходится снимать с пяти метров. Или уходить от него, прятаться в какое-то укрытие. Всякое было. Наступал на спящего медведя, отгонял зверя от туристов. Бывали неожиданные встречи – вышли друг на друга в высокой траве, оба испугались. Но я испугался – и ничего плохого медведю не сделаю, а он мне может сделать. Один раз столкнулись, и я от неожиданности ударил мишку по голове фотоаппаратом. Несколько лет собирал на него деньги, но тут не пожалел и грохнул от души. Медведь посмотрел на меня с укором и ушел. К счастью, ни он, ни фотоаппарат не пострадали.
Посол дикой природы в современных городах
- Фильм о детстве медвежат – ваш первый опыт в кино?
- Да, фильмы никогда не снимал и, наверное, впредь не буду. Мне было важно найти людей, которых я могу вдохновить на работу над этим проектом. Мы все учились, среди нас не было профессиональных фильммейкеров. Я рад, что у нас получилось, и даже неплохо для первого раза. Но при этом я убедился, что кино, все-таки, не мой вид искусства, мне больше по душе заниматься фотографией. Где надо будет поддерживать эту киногруппу я, конечно, буду ее поддерживать. Но у меня есть четко сформированные планы – что я должен дальше делать в фотографии.
- А как продвигается работа над книгой о фотоэкспедиции «Сто заповедных лет»?
- Объем материала, собранного в ней, не помещается в один том, думаю, что их будет три. Первый сейчас почти готов, уже есть макет, книга должна выйти осенью. Второй я пишу. И признаюсь, пишется тяжело. Мне уже мешают работать следующие планы, другие дела и экспедиции.
- Совсем недавно ваша фотовыставка прошла, можно сказать, на Красной площади – в столичном ГУМе. Вы представили снимки, рассказывающие об этой фотоэкспедиции, жителям и гостям мегаполиса. Какие отзывы вы получили от них?
- Мы не положили никакой книги отзывов, я просто несколько раз приезжал на эту выставку, смотрел на людей, и все было понятно без слов. Ведь это была аудитория, бесконечно далекая от заповедного дела, и когда такие люди вдруг случайно оказываются рядом с заповедной природой, не ожидая этого – надо видеть их реакцию! Некоторые плакали, дети стояли как завороженные – в такие моменты чувствуешь, что работаешь не зря.
Когда фотограф увлечен серьезно, то у него и миссия очень серьезная – быть послом дикой природы в современных городах. Часто у их жителей просто нет другой возможности с ней соприкоснуться. А все решения, связанные с дикой природой, принимаются не в природе, а в мегаполисах, в столицах, порой людьми, у которых нет эмоциональной связи с природой. Сколько леса отдать на вырубку – миллион кубометров или три, это всего лишь сухие цифры, и человек, который не понимает экологической важности старого дерева, легко их подпишет. А фотограф может снять фоторепортаж или сделать книгу о том, почему важно это старое дерево. Показать, что оно – дом для всего живого, и нельзя вывезти из леса все старые деревья, нельзя превращать лес в грядки по выращиванию древесины. У него есть и другие важные функции – экологическая, социальная, и их надо учитывать.
Сто и один способ помочь планете
- А что могут сделать для сохранения дикой природы обычные жители городов, далекие от природоохранных профессий?
- Во-первых, посмотреть для начала – что можно сделать вокруг себя. Убрать мусор из ближайшего леса, с береги реки. А во-вторых, есть множество форм участия: если живете в мегаполисе, то можно приехать в отпуск в любой заповедник и помочь ему своим бесплатным трудом. Если вы богатый человек, можно пожертвовать деньги на сохранение редких видов животных, на экологические программы, которые меняют отношение людей к природе. Например, в нашем фильме о медвежатах нет ни одной государственной копейки – он создан на народные деньги, люди присылали, кто сколько может: кто-то сто рублей, а несколько человек прислали по сто тысяч рублей. Потом уже подключились большие компании, и нам стало чуть легче.
Кто очень мотивирован – добро пожаловать работать в заповедное дело. Зарплаты ничтожные, поэтому текучка большая, а те, кто работают не только за зарплату, но и понимает, что это их миссия, могут перетерпеть этот тяжелый момент. Полицейский? Пожалуйста – участвуй в рейдах вместе с сотрудниками заповедника.
Взять самую далекую профессию: воспитатель в детсаду – давайте учить детей с самого малого возраста, почему нельзя фантики бросать, обижать котят. У нас даже есть волонтер зубной врач, он приезжает в заповедник и на кордонах бесплатно лечит зубы инспекторам, которые не могут вылететь в город. Нет такой профессии, которая не может быть полезной природе.
Беседовала Эмма КИНАС, РАИ «КАМЧАТКА-ИНФОРМ»
Фото из архива Игоря ШПИЛЕНКА
28 апреля 2018 г.
Гуру физкультуры Всея Камчатки Леониду Копаневу - 90
До сих пор мы встречаемся на футболе и, глядя на него, я всегда невольно задаюсь вопросом: «Где же этот предел человеческих возможностей, и в чём секрет небывалой бодрости, фантастической работоспособности и долголетия этого чудо-богатыря?». Сегодня, 28 июня, почётному физкультурнику Всея Камчатки, футбольному судье республиканской категории, отличнику физической культуры и спорта Леониду Васильевичу Копаневу исполняется 90 лет!
Он родился 28 июня 1933 года недалеко от кожевенного комбината имени III Коминтерна в деревне, что располагалась в пригороде Кирова (город Вятка до 1934 года). С детства мечтал быть моряком, поэтому и попал на Камчатку. Но судьба в корне изменила всю его жизнь, придав ей спортивный привкус, спортивный азарт, спортивную стойкость и спортивное долголетие. Каждое утро он привычно начинает с зарядки, дыхательной гимнастики и веры в добрые новости очередного дня своей жизни.
Один из патриархов камчатского спорта и сейчас продолжает трудиться во благо развития физкультуры в Петропавловске-Камчатском, имея за плечами 66 лет трудового стажа. И это не предел… Он воспитал и продолжает воспитывать поколения здоровой и физически крепкой молодёжи. Строгий, но справедливый физрук с богатым жизненным опытом, горячо любящий своё педагогическое ремесло. Словно о таких, как Леонид Васильевич, однажды и написал Александр Блок: «И вечный бой! Покой нам только снится...».
Историк по образованию, окончив в середине 60-х камчатский филиал Хабаровского педагогического института, он работал в профессии всего один год. И снова вернулся в спорт, но уже как педагог, занимаясь подготовкой молодёжи в среднем и высшем мореходном училище, далее в Рыбопромышленном, а ныне в Политехническом техникуме. Он успел принести немало пользы, трудясь на посту председателя Горспорткомитета, 25 лет успешно возглавлял Федерацию футбола Камчатки, внеся огромный вклад в развитие взрослого и детского футбола в регионе.
Камчатский гуру физкультуры привил любовь к занятиям спортом тысячам своих воспитанников, которые успешно выступали на городских, областных, краевых, зональных и республиканских соревнованиях по многим видам спорта. Сегодня Леонид Копанев носит гордое звание «Ветеран спорта России». Но своим главным достижением в жизни считает родную семью. А теперь, что такое дожить до 90 лет семейному человеку по «системе Копанева»: это две дочери, один внук, три внучки, одна правнучка, два правнука, а также зяти и невестки. Впрочем, обо всём по порядку расскажет сам юбиляр.
-Леонид Васильевич, как судьба привела вас на Камчатку?
- Я с детства мечтал быть моряком. Как сейчас помню, мне мама сшила белый китель с якорями и пуговицами, с нашивками, и я всегда в нём гарцевал перед гостями, когда они собирались у нас на какие-то праздники. Повзрослев, я тоже мечтал о море, пытался петь морские песни, такие как «Раскинулось море широко», подражая Утёсову и так далее. С детства как-то засела у меня в голове мысль о море, хотя моря я не видел. После окончания семилетки в школе рабочей молодёжи я продолжал трудиться на родном кожевенном комбинате, параллельно занимаясь футболом, хоккеем с мячом и лыжными гонками. Подавал заявки на поступление в мореходные училища городов нашей страны, но, по разным причинам, получал отказы. А мой путь на Камчатку начался с города Херсона, куда в мореходку приехал представитель Министерства рыбного хозяйства страны по фамилии Абрамович, который набирал курсантов в мореходную школу Петропавловска-Камчатского.
Я с боями сдал вступительные экзамены, и в составе шестидесяти счастливчиков отправился в Москву, откуда на поезде добирался через весь Советский Союз во Владивосток. Далее на пароходе «Сибирь» через ещё шесть суток морского путешествия я попал на Камчатку. Город нас встретил непогодой, слякотью и первая мысль, которая тогда у меня возникла: «Куда я попал?». Здесь мои первые морские университеты начались с изучения такелажа на бригантине «Штурман» и первого морского похода в залив Корфа, чтобы «оморячиваться». С тех пор и никогда я не болел морской болезнью. Отучившись три года, я получил специальность - механик третьего разряда, штурман малого плавания.
-В какой момент окончательно поняли, что связали свою жизнь с физкультурой и спортом?
- Это пришло со временем. Я мечтал получить высшее образование по своей специальности. Но мореходная школа не давала аттестата о среднем образовании. И мне пришлось доучиваться в школе рабочей молодёжи. Поэтому в море ходить я пока не мог, но продолжал работать матросом на стоящем в порту Петропавловска «Штурмане». А в мореходной школе я проявил себя как спортсмен, как общественник, и мне предложили должность работника в городском комитете комсомола. Там кроме основных обязанностей у меня был и спорт, и художественная самодеятельность. Даже участвовал в сценической постановке драмы Лермонтова «Маскарад». Какая у нас была самодеятельность, какие были вечера! Какие девчонки приходили! Кстати, билеты на танцы и спектакли выдавались только лучшим курсантам. Ну, а за родную мореходку я бегал на лыжах, играл в футбол и в хоккей с мячом. Когда окончил ШРМ, то задал себе вопрос: «Что делать дальше?» Мою мечту быть моряком пересилило желание работать с ребятами, заниматься спортом и общественной работой. И мне предложили должность заведующего оборонно-спортивным отделом Обкома комсомола.
-Руководящая спортивная работа всегда приносила удовлетворение?
- Всё зависело от обстоятельств и от ситуаций. В оборонно-спортивном отделе я занимался в основном снабжением районов спортивным инвентарём, участвовал в организации спортивных массовых мероприятий. Но бумажная часть этой работы мне настолько надоела, что я с удовольствием принял предложение Гриши Вайнеса, который тогда был председателем городского спорткомитета. Он так хотел сбежать с этой должности, что сказал: «Васильевич, давай займи моё место!» И что-то меня подвигло на это. Всё лучше, чем сидеть перебирать бумаги и ездить по разным торговым организациям. И я пошёл работать председателем городского комитета физкультуры и спорта. И с какими людьми я тут работал! За туризм у меня отвечал Владимир Иванович Семёнов (с 1990 года - Почётный житель Петропавловска-Камчатского), Кожемякин отвечал за школьный спорт и так далее. Все были общественники и работали на совесть! И вот я без всякого официального штата работников у себя в комитете организовывал «Эстафету мира», те же соревнования по лёгкой атлетике для школьников на сопке Любви. Мы всё делали сами - всё таскали на своём горбу, флаги, плакаты, украшения, сами занимались разметкой. Ведь тогда как такового стадиона в городе ещё не было. Зимой проводили соревнования на Култучном озере, там же проходила церемония награждения. Вот так началась моя активная спортивная общественная работа.
-Наверняка футбол и хоккей занимают отдельное почётное место в вашей биографии?
- Футболом я начал заниматься ещё в Кирове. На Камчатке уже играл и в хоккей, и в футбол за мореходку, за команду ДСО «Пищевик». Первую хоккейную площадку, помню, мы залили в центре за техникумом возле кочегарки на месте волейбольной площадки. Сами трамбовали снег, таскали воду из кочегарки для заливки льда. Сами сварили ворота, играли шесть на шесть в хоккей с мячом длиннющими клюшками. И это были первые хоккейные матчи на Камчатке. Вообще я всегда совмещал работу и увлечения. В начале шестидесятых мне предложили должность председателя областного спорткомитета. Я в это же время как раз начинал судить матчи первенства СССР класса Б. Зная, что мне опять предстоит заниматься бумажной волокитой, я хотел отказаться. Хоть я партийный, но всё же попросил дать время мне подумать. Думаю до сих пор... Тогда, кстати, предложил руководству Камчатской области вместо себя кандидатуру Юрия Ронжина, который уже имел опыт работы в городском спорткомитете. И меня услышали. Так я ушёл от этого предложения. После окончания института я год преподавал историю. Но освободилась должность преподавателя физвоспитания в камчатском мореходном училище, куда меня позвали работать, и где я трудился почти тридцать лет.
-Есть ли отличие в отношении местных властей к развитию спорта на Камчатке в советские времена и сейчас? Кто более эффективен?
- Конечно, более эффективной была работа советских партийных организаций. Правда, и там были казусы. Например, помню, мне рассказывали анекдот про одного чиновника, который при подготовке региональных сборных команд к зональному первенству перепутал хоккеистов с лыжниками. Но это говорит об интеллекте отдельно взятого человека. А вообще отношение людей в руководстве регионом было ответственным, и они серьёзно занимались вопросами развития спорта на Камчатке. Что вы хотели, если у нас вопросами развития футбола занимались даже на заседании бюро обкома партии. Вот они реально этим занимались и реально помогали. И это была система, где всегда строго спрашивали с руководителей профильных организаций за развитие того или иного вида спорта. Они этим интересовались. Когда строили в 1959 году наш первый стадион в центре города, там к восьми утра регулярно на выездные совещания собирались все партийные боссы. И это при том, что стройка стадиона была народной, ими на месте решались вопросы о помощи в поставке стройматериалов. Я тебе честно говорю, если бы не партия, то тогда бы мы ничего из спортивных объектов не построили.
-Я слышал очень много добрых слов от наших старожилов о первом секретаре Камчатского областного комитета КПСС Дмитрии Ивановиче Качине. Он очень много сделал, в том числе, и для развития камчатского спорта. Вы согласны?
- Дмитрий Иванович отличный человек и руководитель был отличный. Он много никогда не говорил, он много делал. Во многом велика его заслуга и в формировании в начале 70-х нашей футбольной команды «Вулкан». Я как раз в те годы судил первенство Союза в классе Б, а потом в А. Помню до отказа набитый наш домашний стадион, как люди стремились попасть на него в эпоху взлёта «Вулкана», становившегося призёром зональных соревнований и шедшего на повышение ещё до победы в Кубке РСФСР 1973 года. Атмосфера на стадионе у нас царила необыкновенная. И вот сейчас я вновь это почувствовал, когда начались игры молодых камчатских футболистов в ЮФЛ, я захожу в раздевалку и ощущаю атмосферу игр того первенства Союза. Единственное, чего не чувствую, так это запаха травы, потому что она у нас на газоне теперь искусственная.
-Чем вам особенно запомнился камчатский спорт советской эпохи?
- Тогда действительно был всенародный интерес к спорту и особенно к футболу. Помню, лежу в Сочи на пляже, ко мне подходит какой-то человек в кепке и спрашивает, мол, Леонид Васильевич, как там наши на Камчатке сыграли. Я-то примерно был в курсе, мне сообщали. Вот это было единение людей вокруг спорта! То же самое происходило на волейбольных матчах «Домостроителя». Трибуны всегда были битком. А сейчас пришли печальные в этом плане времена. Каждый сидит в своей норе и думает только о деньгах.
-Современная спортивная молодёжь отличается от поколения физкультурников вашей молодости?
- Как небо и земля. Хотя условия тренировок, экипировка спортсменов сейчас несравнимо высока в отличие от нашей эпохой. Наше поколение - это дети войны, многие были обездоленные, потерявшие родителей. Мы сами себе подшивали бутсы, сами клепали шипы, подгоняли простые ботинки под лыжный вариант и так далее. Сейчас всё это есть в большом количестве в продаже. И это хорошо. Но современные юноши не хотят этим заниматься. Современный студент, как правило, кроме зарабатывания денег больше ни о чём не думает. Образование и физвоспитание для него как побочный эффект. И это всё идёт из воспитания в семье, в детском саду и в школе. Вот вам пример, сейчас ввели даже в детских садах должность руководителя физвоспитания. Но толку нет. Ко мне всё больше теперь на занятия приходят парни и девчонки, которые не умеют ни ходить, ни прыгать, а уж о работе с мячом я промолчу. Фактически всё изучаем с чистого листа. Если раньше у меня на отделении был максимум 1-2 студента, освобождённых от занятий физкультурой, то сейчас таких по 5-7 человек. Мы к чему и куда идём такими темпами? Во времена СССР был культ спорта и здоровья. Занимались с утра до вечера, готовили школьные команды на уровне города и области, проводились школьные спартакиады.
-Чего не хватает сегодня для полноценного развития физической культуры и спорта на Камчатке?
- Спортивного воспитания в семье не хватает. Чтобы это было массовым явлением. Массовой должна быть и тяга к получению знаний и образования. Учить не хочешь, предмет знать не хочешь - получи двойку, иди, учи и исправляй материал. Вот пример с моим правнуком, он учится в пятом классе. Жена внука была на собрании сына и классный руководитель ей рассказала, что заниматься теперь просто невозможно. Приходит бабушка, дедушка, отец, мать и за горло берут: «А чего вы поставили ребёнку двойку?». В нашу бытность такое мы и представить не могли. Проштрафился, получил подзатыльник и помалкивал, занимался исправлением «неуда». А сейчас провинившиеся взяли за привычку качать свои права... Права теперь без ограничений имеет и ребёнок, и родитель, а вот с обязанностями какая-то проблема!
-Физкультурник Копанев вчера и сегодня. В чём основные отличия? Зарядку делаете?
- Конечно, есть отличия. Сейчас я уже на своём примере не могу показать ученикам то, что мог показать в былые годы. Но зарядку делаю каждый день. Ну, с пацанами пытаюсь дёргаться, но как дёргаться, если палец вывернут в другую сторону. Долгие годы, тем более, сейчас, согнуть его не могу. Это всё физкультура, так сказать... А так, дыхательной гимнастикой я каждое утро занимаюсь, отжимаюсь. А на даче полдня на четвереньках поползаю на грядке, тоже своего рода физкультура.
-Футбольный судья Копанев, какой он?
- Я ни разу не взял мзду за всю свою судейскую карьеру. А предложения на первенстве Советского Союза были и не раз. Приходилось иногда брать игру под жёсткий контроль. Я уже не помню, какой это был год, матч в Благовещенске. Играла местная команда против «СКА-Хабаровск». Игра была очень тяжёлая, стык на стыке, столкновение за столкновением. Я провёл на свистках весь первый тайм. В перерыве вызываю к себе главных зачинщиков конфликтов в первом тайме и говорю: «Ребята, прекращайте! Зачем превращаете игру в бойню? Пока держал игру на свистках, но теперь буду выгонять с поля!». А там полные трибуны, народ болеет, все орут, очень сложно судить было. Но игру удалось обуздать. Я и сейчас иногда выхожу судить на поле, но, как и прежде, я не позволяю игрокам грубить, нарушать правила и не плавлю игру, превращая футбол в бойню. Вообще, судья на поле всегда как будто находится между Сциллой и Харибдой. Но эта работа мне до сих пор нравится.
-Я буду прав, сказав, что ваша семья - это ваш тыл, а ваша супруга была не просто женой, а надёжной опорой и соратником?
- Я всю свою сознательную жизнь провёл на хоккейной площадке и футбольном поле, на судейских семинарах, на зональных соревнованиях в разных городах страны - Хабаровск, Благовещенск, Чита и так далее. Бывало, что выезжали с командами надолго, проводил в командировках по полтора месяца. И моя супруга на склоне лет сказала: «Лёня, я подсчитала, что мы с тобой вместе жили где-то половину срока из всех наших прожитых лет». А мы прожили вместе почти 61 год. И всё это спорт, футбол и хоккей! Конечно, ей тяжело было со мной. Каждую весну сборы - то Владивосток, то Фергана, то Сочи. С возрастом мне становилось всё труднее. И всегда Анюта ждала меня дома, встречала и поддерживала, как могла. Я перед своей женой преклоняюсь. Больше о ней нужно говорить. Ведь она берегла семью. Она была сирота, она никогда не курила, не брала в руку рюмку, а думала только о детях и обо мне. Я ей благодарен за то, что она мне позволила заниматься тем, что мне интересно. А мне всегда интересно встречаться с людьми. Вот как с тобой сейчас. Я познаю человека, его интересы, и так мы подпитываем жизненной энергией друг друга.
-Откуда черпаете силы для работы, не появляется ли желание уйти на заслуженный отдых?
- Я думаю, что если брошу работать, то быстрее «сыграю в ящик». Исходя из этого, я всё ещё тружусь. А потом, у меня ещё интерес к ребятам есть. Я на каждом уроке им пытаюсь что-то доказывать. Хотя понимаю, что доказывать им что-то сложно и почти невозможно. Но я хочу показать парням и девчатам, что мне небезразлично их физическое состояние. А физкультура и выполнение определённых нормативов должны быть на самом достойном уровне, как в детских садах, так и в школах, техникумах и вузах. Наша молодёжь обязана быть сильной и здоровой! А дорога к здоровью начинается с воспитания в семье.
Беседовал Дмитрий ПЮККЕ, РАИ «КАМЧАТКА-ИНФОРМ»
Фото из личного архива Леонида КОПАНЕВА, Евгения КОРОЛЕВА и Всеволода ГНЕЗДО
28 июня 2023 г.
Алексей Тищенко: «Всё в порядке, но всегда есть над чем работать»
Посетив Камчатку, двукратный Олимпийский чемпион по боксу поделился впечатлениями о полуострове, о развитии бокса в регионе, олимпийском триумфе в Афинах и Пекине.
Уроженец Омска начал своё путешествие в мир бокса с 1993 года в Рубцовске, где делал свои первые шаги, изучая азбуку популярного в мире вида единоборств под руководством своего отца. А ровно через 10 лет он выиграл свой первый чемпионат страны. Так начался путь к большим победам Заслуженного мастера спорта России, двукратного Олимпийского чемпиона (2004, 2008 года), чемпиона мира и Европы Алексея Тищенко.
В российских СМИ его однажды назвали «золотым мальчиком российского бокса». И это не случайно. После победы на чемпионате Европы 2006 года Алексей Тищенко вошёл в число бойцов, которые являются обладателями неофициального «Большого шлема» в любительском боксе. Ранее это удалось лишь десяти боксёрам, которые побеждали на Олимпийских играх, на чемпионате мира и на чемпионате Европы.
После завершения спортивной карьеры Тищенко не расстался с боксом. С 2016 года в Омске он возглавил названный в его честь Центр спортивной подготовки. Кроме того, Алексей Викторович посещает российские регионы, проводит открытые тренировки и мастер-классы для молодых боксёров. В конце февраля по приглашению Камчатской Федерации бокса Тищенко вместе с чемпионом мира Андреем Гоголевым посетили полуостров, где двукратый олимпионик побеседовал с корреспондентом «Камчатка-Информ»:
Алексей, какая олимпийская победа стала самой запоминающейся и самой трудной – в Афинах в 2004 или в Пекине в 2008 году?
- Каждая победа по-своему трудная и приятная. Сложно выделить какую-то одну. Первый раз когда выигрываешь Олимпиаду – это новые ощущения, новые эмоции. Первая победа в Афинах у меня была в достаточно раннем возрасте, я стал самым молодым Олимпийским чемпионом в истории советского и российского бокса. По этому показателю обошёл на три месяца Вячеслава Лемешева и это была моя первая крупная победа во взрослом боксе. Тогда были незабываемые и яркие эмоции, потому что этот турнир для меня складывался очень сложно. Когда через четыре года вновь выиграл Олимпиаду тоже было сложно, но как-то более понятно, более уверенно и не так напряжённо в ринге. Но эмоционально вторая Олимпиада далась намного сложнее, когда понимаешь к чему ты идёшь и что можешь потерять. Один раз побывав в этой шкуре настроиться чисто психологически и эмоционально намного сложнее.
Есть ли трудности в поиске мотивации когда защищаешь титул Олимпийского чемпиона?
- Меньше мотивации, наверное, нет. Просто все остальные соперники на тебя как-то персонально настраиваются иначе: следят, изучают, анализируют. Они выходят против тебя на ринг по-особенному заряженными. Вот в этом и есть определённые сложности, которые ты должен преодолеть с ещё большей мотивацией на успех, чем у соперников. А она здесь только в одном – защитить титул всегда сложнее и ты обязан остаться на занятой вершине.
Возникает желание поделиться накопленным опытом с молодёжью и с головой окунуться в тренерскую работу?
- Активную тренерскую деятельность не веду. Больше себя вижу до сих пор в роли функционера и организатора процессов. В Омске проходят соревнования моего имени, проведением которых я занимаюсь. Да и в Омской Федерации бокса один из руководящих постов занимаю, где стараемся развивать наш любимый вид спорта. Так что без работы не остаюсь. Прямой тренерской работой не занимаюсь, но часто провожу для ребят открытые тренировки в разных регионах страны, в беседах делюсь опытом из личной спортивной биографии. Был у меня небольшой тренерский опыт, когда по приглашению ездил в Китай, где работал с профессиональными боксёрами. В общем, иногда во мне тренер просыпается, но ненадолго.
Почему не продолжили карьеру на профессиональном ринге?
- Ну… так сложилась судьба. Были предложения перейти в профи ещё когда я активно боксировал и было уже олимпийское золото. Но меня тогда интересовали выступления за Россию на всех уровнях в составе сборной страны. А потом уже тема профессиональной карьеры на ринге не интересовала. Один выставочный четырёхраундовый бой против боксёра из Венесуэлы провёл и всё. Чего хотел достичь в любительском боксе – я достиг. Этого достаточно. Теперь масса других дел.
Периодически бываете в разных регионах страны и можете сравнить уровень спортсменов и уровень работы местных федераций. Какое первое впечатление оставляет развитие камчатского бокса?
- Всё в порядке, но всегда есть над чем работать. Видно, что есть желание трудиться и развиваться у ребят и тренеров, есть вектор направления работы у руководства Федерации. Я так понимаю, что отдалённость Камчатки и сложности выездов боксёров на турниры по России мешают развиваться боксу на Камчатке. Без частой турнирной практики на всероссийском уровне трудно развиваться боксу в отдельно взятом регионе. Поэтому есть много вопросов к технике и тактике ведения боя. Но, я думаю, что всё поправимо. Главное, чтобы стремление и желание у самих спортсменов было. Знаю, что даже в таких обстоятельствах, хоть и с трудом, но здесь готовят хороших боксёров, готовят мастеров спорта.
Вот уже год мы живём без международных турниров. В современных условиях, когда российскому спорту западный мир устроил блокаду, как сохранить на плаву отечественный бокс?
- Наверное, тут выход пока один - соревноваться в привычном турнирном режиме внутри страны. Чаще встречаться с белорусскими боксёрами. И всё же нужно стараться выезжать в другие страны с учётом того, что при Умаре Кремлёве на посту президента Международной федерации любительского бокса мы имеем допуск к международным турнирам. Вот, недавно наши мужская и женская сборные успешно выступили на международном турнире в Марокко под своим флагом и гимном. И совсем скоро наши девушки отправятся на чемпионат мира в Дели, а мужчины в мае поедут на чемпионат мира в Ташкент. Знаю, что из-за этого некоторые страны планируют отказаться от участия в мировых чемпионатах, но это не должно быть нашей проблемой.
Какое впечатление у Вас оставила Камчатка?
- Лично у меня замечательные впечатления. Мне на Камчатке как-то спокойно и уютно. Очень понравилась и природа, и люди. У вас такое место, которое оставляет желание вернуться сюда ещё раз. А Камчатской Федерации бокса и её воспитанникам пожелаю новых побед. Они движутся в правильном направлении!
Беседовал Дмитрий Пюкке, спортивный обозреватель РАИ «КАМЧАТКА-ИНФОРМ»
Обсуждения новости